В конце июня были закончены масштабные мюралы Алексея Kislow и Романа Мураткина. Кристина Вронская поговорила с куратором проекта – Альбиной Мотор и узнала, как проект был воплощен в жизнь и что значит курировать уличное искусство.
Как ты оцениваешь проект для ЖК «Граффити» в целом? Довольна ли ты как куратор его результатом?
История здесь очень долгая. Все начиналось с конкурса: ЖК «Граффити» объявил конкурс на благоустройство и пригласил нас — меня и Полину Еж (на тот момент мы еще работали в Музее уличного искусства) — в жюри. Конкурс был интересным с точки зрения сбора идей, но было очевидно, что присланные идеи не совсем приспособлены для реализации. Заказчик понял, что для профессионального воплощения проекта потребуются кураторы.
Важно учесть, что у застройщика изначально было заложено понимание, что на новых корпусах жилого комплекса будут муралы. Проектировщики пришли к нам с готовым брифом, который содержал некую дизайнерскую идею. Потом мы очень долго обсуждали проект, и я со своей стороны всячески пыталась донести, что художники — это не дизайнеры. Если мы внедряем искусство, то стены полностью должны быть отданы на откуп художникам, для которых мы просто составляем тех. задание.
Работы Алексея Kislow и Романа Мураткина, которые недавно были закончены, стали уже третьим этапом проекта по интеграции искусства на территории ЖК. У рисунков есть понятная объединяющая идея — сюжеты из книг Льюисса Кэррола. Расскажи, почему на первом и втором этапах была выбрана абстракция.
К абстракции мы пришли следующим образом. Название ЖК — «Граффити». Конечно, то, что делается на стенах, — это далеко не всегда граффити. В самом начале мы стали думать, как же выстроить эту логику, — что в ЖК «Граффити» появятся стрит-арт работы. И придумали: на первом этапе мы решили показать эволюцию граффити, пригласив художников, у которых за спиной был бэкграунд написания шрифтов и которые потом продолжили развивать эту тему. Из буквенных работ они вышли в абстракцию. Мы пригласили Андрея Адно (Adno), Анатолия Акуе (Akue), Петра Петро (Petro) и Илью Слэка (Slak). Это ребята, которые продолжают рисовать на улице, они работают, используя свой опыт экспериментов с теггингом, со шрифтами, при этом они уже не столько граффити-райтеры, а художники, работающие с абстрактными формами, основной акцент делается на цвет и форму элементов композиции.
Таким образом, у нас получились две масштабные работы на брандмауэрах: первая была сделана Petro и стала называться «Эволюция стиля. Игра»; и вторая стена — «Эволюция стиля. Импульс» — более сложная работа, которую делали вместе Petro & Slak из Aesthetics Group.
Кроме фасадов там еще была история с будками во дворе. И мы с художниками и заказчиком подумали, что хорошо сделать так, чтобы не было какой-то понятной, прямолинейной картинки, которая бы быстро надоела. Люди там живут, видят эти картинки каждый день, гуляя с детьми, и важно было дать им не просто роспись на будках, а какую-то пищу для размышлений. А абстракция ведь развивает воображение, способность взглянуть на мир с разных ракурсов.
И как жители восприняли абстрактные работы?
Очень отрадно, когда стрит-арт работы, муралы на фасадах домов становятся причиной для разговора между жителями. Когда вокруг «Импульса», который, надо отметить, был воспринят очень неоднозначно, стали разгораться споры, из числа жителей появились знатоки искусства, начавшие защищать эту работу и объяснять другим, что художники продолжают традиции русского авангарда.
А по поводу первого «пенала» мы получили забавные комментарии от рабочих: они были убеждены, что работа Petro изображала перевернутую птицу какаду.
Мне также же радостно видеть, как работы вступают в диалог с окружающим пространством, становятся символом местности, на них начинают ссылаться. Например, для оформления столовой на первых этажах жилого комплекса дизайнеры взяли элементы первых фасадов.
Да, это паблик-арт, да, раскрашенные стены. Но каждая работа — это авторское произведение. Художник, получив заказ, делает то, что он делает обычно на улице: продолжает эксперименты с цветом, с формой, с графикой. Здесь как раз интересно это бурление, обсуждение тем. Подключаются субъективные критерии: нравится, не нравится. Но все жители абсолютно точно знают, что их дома — это визуальная доминанта района, и используют их как некий лэндмарк, место встреч. Я уверена, что большая часть людей гордятся этими рисунками, гордятся тем, как выглядит пространство, в котором они живут. У них, судя по фотографиям в соцсетях, спрашивают адрес, куда съездить, чтобы посмотреть на эти работы…
Возвращаясь к работам Алексея Kislow и Романа Мураткина, — в этом году все же решили от абстракции перейти к фигуративным работам.
Да. Компания «Ойкумена» в каждом городе внедряет искусство. У них очень живой, активный совет директоров. Они очень креативные, постоянно придумывают какие-то новые истории. И здесь они решили следующий двор сделать в стилистике «Алисы в стране чудес», и эту же тему перенести на брандмауэры новых домов. При этом нужно было найти пути, как сделать так, чтобы эти работы не вступала в конфликт с предыдущими. Опять был объявлен конкурс. Художников и эскизы предлагал Музей уличного искусства и мы, Институт исследования стрит-арта.
Я пригласила только двоих художников, которых, как я люблю делать, объединила в коллаборацию. Один фасад отдала одному, другой – другому. Попросила их поработать с сюжетом «Алисы в стране чудес», но при этом постараться избежать банальных ассоциаций первого ряда и отвлечься от тех иллюстраций, к которым мы привыкли с детства. Предупредила, что нужен диалог между фасадами. Художники довольно быстро врубились: сначала они сделали каждый самостоятельную работу, потом я их соединила, и они уже в диалоге стали дорабатывать свои идеи. На мой взгляд получилось прям очень здорово.
Как вы решили вопрос с сочетаемостью абстрактных работ и фигуративных?
Работы находятся в одной плоскости, поэтому действительно было важно, чтобы они не вступали в конфликт. Мы воспользовались решением, которое лежало на поверхности – взяли палитру, цветовую гамму предыдущих муралов. Таким образом у нас сохранилась преемственность, и сейчас, на мой взгляд, все работы гармонично сосуществуют. Ребят из Aesthetic Group с их жесткой графикой можно назвать продолжателями идей супрематистов, в их работах сделан акцент на выстраивании геометрических композиций, поиске гармонии линии и цвета; Роман Мураткин тоже продолжает историю авангардистов в своих экспериментах. Он придумал стиль, в котором сейчас работает, Рома называет его «неодеформизм». Фишка Романа – искаженные пропорции: когда ты смотришь на человека примерно одного с тобой роста, а видишь его будто снизу. Ромин стиль отлично ложится на изначально придуманную тему с Алисой. Леша Kislow обычно работает с фантасмагорическими персонажами, в его сюжетах всегда есть что-то сказочное. Здесь он построил город из чайников.
Мы с художниками часто обсуждаем, что это большая ответственность — работать на улице. Здесь ходят люди; муралы будут находиться на огромных фасадах долгое время. Какое настроение они будут давать? Какие мысли будут возникать у людей, которые увидят эти работы? И какой вектор мысли вообще они должны задавать? И на мой взгляд, с проектом ЖК «Граффити» у нас получилось ответить на все эти вопросы.
Работали ли Алексей Kislow и Роман Мураткин вместе до этого проекта. И был ли у тебя уже опыт сотрудничества с каждым из них?
Вместе ребята не работали. С Ромой мы встречались на фестивале «Арт-Овраг 2013», когда я координировала это направление, и за его развитием как художника слежу очень давно. Я помню его стиль в виде пуантилизма. А потом он радикально сменил свой стиль, и мне очень нравится этот шифт. Я давно хотела с ним поработать.
А с Лешей мы работали на проекте Музея уличного искусства в Финляндии (в городе Порвоо), который я курировала. У города был запрос сделать что-нибудь современное с уличными художниками. И мне было очень интересно сделать какой-нибудь эксперимент. Полина Еж тоже участвовала. У нее появилась идея объединить разных художников, и я предложила Рому Kreemos с его 3D леттерингом и Лeшу Kislow. Они сначала скептически отнеслись к этой идее. Но я сопоставила их работы, даже сделала наложение их работ друг на друга (которое, естественно, художникам не показала), и убедилась, что, да, они хорошо смотрятся вместе, может получиться интересно. В итоге Kreemos и Kislow сделали классную работу — угловатые объемные буквы соединились с персонажами. А по завершению они, сказали, что «нам понравилось работать вместе, хотим еще».
Что самое важное в твоей работе?
Наверное, диалог. Обычно на проекты я получаю бриф (часто помогаю его сформулировать) и делаю кастинг авторов для заказчика. Мы вместе смотрим портфолио и выбираем, какие художники могли бы подойти. Это, как правило, занимает месяц или даже три: мы читаем друг другу лекции по современному искусству и представляем, что бы могло получиться. Это такой процесс сотворчества всех сторон. Здесь нет такого, что Альбина пришла и сразу художникам сказала, что именно делать, а заказчику — что именно будет сделано. Я очень люблю этот процесс. Для меня как для куратора это самое творческое, самое живое, — такой постоянный диалог. Идеально, когда нет давления ни с одной из сторон, и мы находимся в постоянном обсуждении. А когда у меня есть возможность, я всегда стараюсь заранее привозить художников на место, чтобы они сначала посмотрели и только потом создавали свои эскизы. Потому что это все сайт-специфично (уместно), все должно идти от места и ситуации.
Беседовала Кристина Вронская
Фото – Илья Давыдов